Впрочем, напоминание о том, что Танатос ждет его Пассажира, могло бы - кто знает? - повергнуть Медного Бабуина в трепет.

- А как мой отец туда попал?

- Кажется, он считал, что начало или конец времени вполне можно рассматривать в качестве нужной дороги. Мы пустились в путь в начале времени. - Вспомнив свое путешествие с Джоном Доннерджеком-старшим, Медный Бабуин дико расхохотался.

- Интересно, а нам такой маршрут сгодится?

- Властелин Энтропии, наверное, принял меры против случайного вторжения в его царство. - И снова раздался гомерический хохот. - Впрочем, я ведь совсем не случайный.

- Конечно.

- Знаешь, конец времени к нам ближе, - заявил Транто, который снова занял свое место на платформе и принялся жевать чудесные магниты.

- Правда? - Джей так удивился, что повернулся, чтобы посмотреть, не подшучивает ли над ним фант.

- А ты разве не слышал, что говорил сад? Он предостерегал. Те, что живут на Меру, снова грезят о своих огромных армиях. Кто-то видел Мастера, а теперь еще безумная машина Инженера служит его сыну.

Глаза фанта были широко раскрыты, а голос звучал задумчиво, точно во сне. Потоки энергии, переливающиеся всеми цветами радуги, какие-то вязкие на вид, обтекали шрамы на его морщинистой серой шкуре.

Джей не знал, что ему ответить, и потому обратился к Медному Бабуину:

- Конец времени ближе, чем начало?

- В каком-то смысле да. Он менее четкий, но для наших целей послужит гораздо лучше. Обитатели Меру и в самом деле видят сны, а их сны могут сделать начало времени более агрессивным, чем когда мы с Дж. Д, выбрали тот путь.

Джей посмотрел на Дьюби. Обезьяна перестала есть чудесные магниты и переключилась на банан.

- А я откуда знаю, - заявила она и швырнула кожуру в Транто. - Тебе выбирать.

- В таком случае отправляемся в конец времени, - объявил Джей и дернул за свисток.

- А ты музыку с собой взял? - спросил Медный Бабуин.

- Что?

- Когда мы путешествовали с твоим отцом, он включал разные записи. Я думал, и ты догадаешься. Властелин Ушедших любит музыку и может на время прекратить атаку, чтобы насладиться каким-нибудь пассажем.

Джей отметил про себя, что совсем не подготовился к встрече с противником.

- Нет, не догадался. А у тебя что-нибудь есть?

- Только то, что Дж. Д, внес в мою базовую систему. Сыграть?

- Конечно.

И вот Медный Бабуин набрал скорость под джазовую вариацию "Дикси", которая звучала все отчаяннее и безумнее по мере того, как поезд промчался мимо знакомых Джею мест и выскочил на территорию, где законы геометрии и физики погрузились в самое себя и снова вышли - только уже в искаженном виде, причем их основные принципы были понятны лишь тем, кто обладал особым даром.

Почти, почти... Джей, казалось, вот-вот начнет понимать то, что видит. Происходящее давило, пытаясь проникнуть в самые глубины его сознания; возникало чувство, что от этого давления извилины в голове сейчас разгладятся, превратятся в прямые линии, ничем не отличающиеся от рельсов, которые Медный Бабуин выплевывал из своей смеющейся пасти...

Когда границы и стены Вирту начали истончаться, Джей разглядел множество базовых программ и древнюю Мировую Сеть. За верстаком стоял какой-то человек, и вдруг Джей узнал своего отца. Тот чуть повернул голову и заговорил с мужчиной в длинном голубом одеянии, расшитом мистическими символами. Ноги собеседника Джона Д'Арси Доннерджека покоились на облаке. Когда Медный Бабуин пронесся мимо них, Джей вдруг сообразил, что это Рис Джордан.

Между облаком и верстаком на парашюте висел третий мужчина, который нажимал кнопки на каком-то устройстве, прикрепленном к поясу. Его веселье резко контрастировало с серьезностью Джона Доннерджека и Риса Джордана.

Впрочем, необычные картины промелькнули в одно короткое мгновение, и Джей увидел муар - возникло облако черных, словно сажа из трубы, хлопьев, потом повалил настоящий агатовый снегопад, затем откуда-то примчались тучи летучих мышей, и пейзаж начал меняться.